Пробираясь сквозь бурелом и густой кустарник, Андрей Новиков промок до нитки: вторые сутки не переставая лил дождь. И все это время он удрученно бродил по лесу, потеряв ориентир. Но вот счастье улыбнулось ему: за деревьями обнаружилась заросшая травой тропа. Геолог облегченно вздохнул: природа решила смилостивиться над ним. Дождь поумерил свою резвость, а вскоре и совсем перестал идти, подул ветер, сбив влагу с ветвей и листьев, разогнав мрачные тучи, и сквозь их разрывы ринулись на землю яркие солнечные лучи.
Присев на пенек, Новиков достал из полевой сумки карту. На ней он никак не мог обнаружить русло Ахтаранды: река после впадения в нее Аламдьяка, Олгуйдаха и Батыра куда-то исчезала. У него мелькнула мысль, что русло этой реки образовалось из трех речушек. И тут он обратил внимание, что на берегу Олгуйдаха на карте отмечено: «Заимка Н. Саввинова». Он упрекнул себя, что невнимательно всматривался в карту раньше, мог бы расспросить о заимке каюра Егора, который великолепно знает эти места. И еще он обратил внимание на то, что заимка отмечена, а наслег Улуу-Того, центр Садынского улуса, почему-то нет...
Разобравшись с картой, геолог понял, как найти базу своей партии на Аламдьяке: надо было идти на север, а он, заблудившись и потеряв ориентир, ушел далеко на запад. База располагалась на том месте, которое выбрала еще до войны экспедиция, занимающаяся разработкой исландского шпата, и целы были выстроенные ею строения... Двигаясь в верном направлении, геолог вскоре вышел к заросшей бурьяном и кустарником большой поляне, на которой уютно расположились просторный дом, построенный по европейским стандартам, с высокой крышей и большими окнами, украшенными резными наличниками. Неподалеку от дома удобно разместились хозяйственные постройки — амбар с тремя дверьми, склады, сараи, хлев, останки жилых зданий и покосившаяся изгородь. По всему было видно, что это был хутор. Но куда исчезли его жители? Почему бросили такое красивое, благодатное место?
На берегу реки сиротливо белел на могильном холмике памятник, построенный в виде маленького домика, за ним за заросшими могилами виднелись покосившиеся кресты. Андрей подошел к могильному строению и открыл дверь. Там было довольно просторно, в центре стоял стол, по обе стороны скамейки, стены плотно оклеены обложками дореволюционных журналов. Тут были изображения прелестных кудрявых ангелов, которые парили над землей, взявшись за руки, трехглавого орла, удерживающего своими цепкими когтями земной шар с крестом, под которым виднелась надпись «Его Величество император Всея Руси».
Если жители этого таежного хутора получали столичные журналы, подумал геолог, значит они были грамотными людьми. Но как они сюда попали? Почему решили обосноваться именно здесь? Множество вопросов возникло у него, но удовлетворить его любопытство мог только каюр. Как только его отыскать...
Рядом с большими постройками геолог обнаружил небольшой хорошо сохранившийся домик с камельком, топчаном и столом, на нем чайник и соль. Два дня он питался голубикой и брусникой, набрал полную сумку грибов, которые теперь можно было зажарить. Взяв чайник, он направился к реке, но тут к нему кинулся, повизгивая от радости, рыжий пес с ярким белым пятном на груди.
— Мойторук! — обрадовался геолог. Пес кинулся лизать ему руки и лицо. А вскоре на поляну выехал каюр на любимом белом олене. Новиков впервые видел, чтобы он сидел на нем верхом, до сих пор Егор оберегал любимца, шепотом сообщив близким, что этого оленя-он возьмет с собой «туда». Старик подъехал к геологу, слез с оленя и, опершись на палку, выпрямился во весь свой высокий рост. Андрею стало стыдно, что из-за него восьмидесятилетнему каюру пришлось тащиться в такую даль. Когда он вернулся с полным чайником воды, старик уже развел огонь в камельке. Андрей поставил чайник на таганок, подтянув под него горящие угли. Вскоре чайник закипел и забренчал крышкой. Егор принес суму, сшитую из оленьих лапок, и стал вытаскивать оттуда туесочки. Из одного туеска достал кусочек масла и покормил дух огня, из другого оладьи, из третьего голубику с густым оленьим молоком. Геолог добрым словом помянул Мавру, жену Егора, которая всегда готовила вкусно и с удовольствием угощала гостей. После обильного обеда они закурили, высушили одежду и, сидя вокруг камелька, неторопливо беседовали. Каюр охотно удовлетворил любопытство геолога, рассказав историю возникновения хутора в глухом уголке тайги.
Оказалось, что не таким глухим был раньше этот уголок — здесь, через эту поляну, шла знаменитая в этих краях «купеческая дорога». По ней регулярно ездили купцы из Сунтара, Хочо и Мегедьяка к эвенкам, в обмен на различные товары приобретая у них мясо и пушнину. Хутор был выстроен купцом Поповым из Мэйика Сунтарского улуса для приемной дочери, которую он выдал за сына богача из Садына Бадяная Саввинова. Решил Трофим Попов поселить дочь с зятем поближе к эвенкам и выбрал эту поляну в самом центре караванного пути. Для строительства дома и хозяйственных построек был им приглашен знаменитый плотник Дыак — его руками были выстроены церкви в Сунтарском улусе. Дыак тщательно готовил бревна: он знал немало секретов, как и когда рубить деревья. Один из секретов — рубить, когда начинается сокодвижение. При сушке этот сок полностью впитывается в древесину и такое бревно уже не подвергается никаким грибковым заболеваниям, долго хранится и не гниет. Именно благодаря особой технологии заготовки бревен, неторопливо рассказывал каюр, раскуривая трубку, постройки столетней давности так хорошо сохраняются.
Но Никуласкы Саввинов не слишком разбогател. В 1930 году его раскулачили, дом и хозяйственные постройки отобрали, а здесь был создан наслег Быранаата, в большом доме открыта школа-интернат, где обучались грамоте тридцать детей эвенков- кочевников. В разное время в школе работали Тукайнов, ставший позже крупным партийным работником, Турантаев, теперь научный сотрудник Института языка и литературы, Пахомова, ветеран педагогического труда Садынского наслега...
В домике было тепло, от угольков шло ровное тепло, мокрая одежда высохла. За стенами был слышен шум деревьев, плеск крупных рыбин в Олгуйдахе и лай Мойторука, присматривающего за оленями. Но вот разостлано пахучее сено на просторном топчане, Мойторук вбежал в дом и клубочком улегся у порога, привычно заняв свой сторожевой пост. И лишь луна любовалась этим красивейшим уголком земли, где остался осиротелым, без присмотра, дом, амбар, погост и покосившийся плетень...
Комментариев нет:
Отправить комментарий