Авторитет руководителя

П. Игнатьев

Из чего слагается авторитет руководителя? Какими качествами нужно обладать личности, чтобы вызывать не показное, а подлинное уважение, которое не исчезает вместе с должностью, а как бы сливается с фамилией человека и образует некий ореол вокруг него? Мне трудно ответить на этот вопрос, дать точное определение этому понятию, но в жизни я десятки раз сталкивался с людьми, у которых был подлинный авторитет, и с теми, у кого он был мнимым. И хорошо понял, что нельзя заставить кого-то уважать с помощью приказа. Может быть можно короткое время, из-за боязни, но заставить уважать плохого человека годы — нельзя.

Каким образом происходит «отбор черт характера», кто этим занимается и когда, наверное, никому непонятно. Говорят «народ». Вот этот самый народ, окружавший Григория Хаимовича все долгие годы, когда он работал с нами, и. сделал вывод: Файнштейн — настоящий человек!

Сейчас, когда все подвергается сомнению, может найтись доброхот, который скажет: и чего это вы делаете из Файнштейна ангела? Разве он всегда правильно поступал? Разве ни разу не отдал ошибочного приказа? И никого не обидел? Незаслуженно не обругал? Этого я не могу утверждать. Жизнь настолько многогранна, такое это было трудное время — конец сороковых годов, с такими сложностями — и техническими, и технологическими, и нравственными — сталкивались геологи, а тем более начальник крупной комплексной партии, что не совершать ошибок он просто не мог. Но кто может взять на себя смелость судить его за совершенные ошибки без учета обстоятельств и времени, когда он работал? Я сказал о народе... Мои земляки — крестяхцы, улуу-тогойцы, сюльдюкарцы, с любовью, уважительно произносят фамилию «Файнштейн». И закономерным стало то, что именно Григорий Хаимович стал почетным гражданином Сунтарского улуса. Это — дань подлинного уважения за все, что сделал талантливый руководитель и геолог, чтобы открытие вилюйских алмазов стало историческим фактом.

А теперь несколько штрихов к портрету Файнштейна, несколько эпизодов из его деятельности руководителя, свидетелем которых я был... Люди всегда тянулись к нему, как к магниту, он всегда был центром притяжения... Почему? Думаю, оттого, что он любил людей, и окружающие не могли этого не ощущать. Он был прост, не окружал себя «начальственными атрибутами», в его доме жили все геологи — гостиницы в поселке не было, и его простота, непритязательность, безграничность гостеприимства так была всем по нраву, что вызывала невольное восхищение. Всем нравилось, что он не «корчил» из себя большого начальника, не уединялся, не прятался от людей, от их проблем, а всегда находился в самой гуще коллектива. И его энергии хватало и на большие, и на малые дела.

Помню однажды Григорий Хаимович проверял ведомость, по которой выдавали привезенные самолетом фрукты, и обнаружил, что местные жители в списки внесены не были. Немедленно к начальнику партии был приглашен ответственный за распределение фруктов, который пригласил в свою очередь мастера якута Андрея Матвеева. Файнштейну объяснили, что крестяхцы сами вместо фруктов попросили выделить им консервы. Григорий Хаимович не согласился с этим, сказав, что консервы и так будут выделяться местным жителям, а фрукты — это витамины, они нужны всем северянам. И распорядился переделать ведомость.

Еще один случай вспомнился мне, он произошел зимой, когда морозы долгое время держались у отметки минус пятьдесят. Проходил как-то Григорий Хаимович мимо молодых ребят, распиливающих бревна на дрова, и обратил внимание, что один из пильщиков в летних туфлях.

— Почему так одет в такие морозы?

— А мне сказали, что больше нет ни одной пары валенок, — смущенно ответил начальнику партии паренек.

Файнштейн взял парня под руку, завел его в дом, снял свои валенки, заставил парня надеть их, а сам в туфлях отправился в контору, где сразу же выяснил, куда делись валенки, привезенные на склад. Больше вопрос о зимней обуви никогда не поднимался, этот разговор подчиненные снабженцы запомнили надолго...

У нас, якутов, есть такая пословица: даже большое солнце не может всех обогреть. И один из работников 128-й партии Шляненников как-то высказал недовольство, что, мол, и расценки низкие в партии, и питание никудышнее. А когда спорящие с ним стали доказывать обратное, говоря, как старается Файнштейн, чтоб улучшилось положение работников партии, как ездит, требует, просит, выбивает, как беспокоится, сколько энергии и сил затрачивает, чтоб завезти сюда, в таежное сельцо, продовольствие и оборудование, критикан вынужден был признать:

— А я что, не вижу, что ли, что он толковый мужик? И авторитет у него огромный — дай Бог каждому такой...